Череда случайностей, которые на первый взгляд нельзя назвать закономерной, поспособствовала в дальнейшей детализации проблемы мусульманства тюрков.
Обнаружилось несколько фактов, заострить внимание на которых необходимо. Однако всё по порядку…
Начну с того, что мне в руки попала книга Артура Кестлера «Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и её наследие», изданная в Санкт-Петербурге в 2006 году издательством Евразия.
(Arthur Koestler “The thirteenth tribe. The Khazar Empire and its heritage”)
Аннотация гласит:
«Книга Артура Кестлера посвящена истории зарождения, расцвета и загадочного исчезновения с карты Евразии могущественного государства хазар. Основываясь на многочисленных арабских, византийских и древнерусских источниках, автор предлагает своё оригинальное видение становление и крушения Хазарского каганата.»
Помимо частых сносок самого Кестлера, книга щедро снабжена комментариями русского редактора, присовокупившего к тексту ещё и несколько ценных приложений наряду с более чем щедрым библиографическим списком работ, так или иначе связанным с предпринятым исследованием (на 22 страницах!).
Предисловие редактора:
«В исследовании по истории хазар Артур Кестлер цитирует или пересказывает множество средневековых источников на арабском, еврейском, латыни, греческом и древнерусском языках. Он пользуется переводами этих известий на английский или немецкий языки. При подготовке русского издания книги А. Кестлера мы сочли необходимым цитаты из средневековых источников дать по академическим русским переводам, что позволило сохранить атмосферу научного поиска и передать дух древних текстов, а заодно избежать недоразумений в столь тонкой сфере как, например, содержание средневековых религиозных диспутов между христианами, иудеями и мусульманами, насыщенных резкими взаимными обвинениями. По мере возможности, в примечаниях мы даем полные переводы, где описаны те или иные значимые ситуации (например, «выбор веры» киевским князем Владимиром). По этой же причине, в Приложении III «Хазарская переписка» мы приводим полный перевод ответного письма хазарского царя Иосифа (изданный П. К. Коковцовым в 1932 г.), тогда как Кестлер ограничился историческим обзором и библиографическими замечаниями. В Приложении IV дается полный перевод знаменитой книги арабского дипломата X века Ахмеда ибн Фадлана (изданный А. П. Ковалевским в 1956 г.).
Известно, что искусство цитирования – из области манипуляций. Этим искусством А. Кестлер владеет блестяще. Своё отношение к игре Кестлера с цитатами мы выразили тем, что предпослали русскому переводу его книги дубль-эпиграф из книги арабского географа ал-Мукаддаси. Разумеется, исследователь имеет право прервать цитату из источника в том месте, где он считает нужным. Однако у доверчивого читателя может возникнуть впечатление, что все описываемое соответствует некой реальности. Часто эту реальность создает сам Кестлер, обрывая голос средневекового автора на самом интересном месте. В таком случае мы вправе (в редакторских примечаниях ли специальных скобках[]) продолжить цитату и убедиться, что не всё так просто, как хотелось бы писателю-историку. В первую очередь, это связано с ключевыми пунктами теории Кестлера, в частности, о культурном превосходстве хазар, принявших иудаизм, над язычниками огузами и мусульманами булгарами; и попыткой продлить существование Хазарского государства до XIII века.
Анализ авторской концепции А. Кестлера о хазарском вкладе в восточно-европейское еврейство не входит в нашу задачу по той причине, что вопрос о судьбе евреев Хазарии не имеет однозначного решения при нынешнем состоянии исторических источников. Он вообще не имеет решения в рациональном плане, но легко разрешим в сфере политической мифологии, что блестяще и продемонстрировал А. Кестлер. Концепция Кестлера оценивается его оппонентами как продукт литературного мифотворчества или политического конструирования, и имеет, на их взгляд, ценность скорее идеологическую, чем научную. А. Кестлер ищет и находит исторические аргументы, хотя они рассыпаются как карточный домик при малейшей попытке выявить степень их достоверности. Но и у оппонентов позиция столь же шаткая. Всё дело в отсутствии исторических материалов по так называемому «тёмному периоду» хазарской истории (XI-XIII). По этой причине споры утрачивают всякий смысл, а сам предмет спора перемещается в область гипотез и предположений.
Официальная точка зрения российской науки выглядит так: «В 1979-е годы англоязычный писатель Артур Кестлер в популярной книге «Тринадцатое колено» попытался отыскать тюркско-хазарские корни европейского (ашкеназского) еврейства. Кестлер не скрывал, что его целью было доказать безосновательность антисемитизма, т.к. европейские евреи не были семитами – они были тюрками по происхождению, относились к тринадцатому колену, а не к одному из двенадцать колен Израелевых. Эта концепция практически возрождает мифологизированную генеалогию, принятую в письме царя Иосифа, который возводил свой род к колену Тогармы. Судьбы еврейских общин Хазарии неясны (еврейско-хазарская община, видимо, уцелела в Киеве в X –XI вв.), едва ли они были многочисленны вне традиционных причерноморских центров еврейской диаспоры, и никаких оснований связывать с ними европейских ашкеназов, составлявших самостоятельные общины в городах Западной Европы в раннем средневековье, нет» (Петрухин В. Я. Хазарский каганат и его соседи // История татар. С древнейших времен в семи томах. Т.1. Народы степной Евразии в древности. Казань. 2002. С. 313).
Наша цель скромнее: представить на суд читателя интересную книгу, указав лишь на подводные камни, связанными с цитированием источников.
Особенно впечатляют средневековые свидетельства о нравах и малопонятных обычаях чужестранцев. Например, А. Кестлер приводит без всяких комментариев сведения арабских географов о некоторых отталкивающих обычаях русов, башкир, гузов. Изложив эти материалы, Кестлер выразительно замолкает и легко добивается своего: соседи хазар обретают вид малопривлекательный. Справедливости ради стоит сказать, что и большинство историков избегает касаться подобных сюжетов по той простой причине, что эти сюжеты не подлежат объективной проверке, но могут быть предметом исторической психологии, поскольку носят оценочный характер. Отдельный вопрос – стоит ли использовать эти свидетельства в качестве неких символов времени. Подобного рода «наблюдения» средневековых авторов должны быть отнесены к сфере этнических и религиозных стереотипов и составить предмет ещё не написанной всемирной истории взаимного непонимания.
Завершает издание статья выдающегося российского тюрколога профессора С. Г. Кляшторного «Азиатский аспект ранней истории хазар». В 1969 году археолого-эпиграфический отряд под руководством С. Г. Кляшторного, работавший по программе Советско-Монгольской историко-культурной экспедиции, обнаружил на территории Северной Монголии стелы с древнетюркскими руническими надписями, где впервые упоминается имя хазар.
Ряд незначительных погрешностей и опечаток, пропущенных английским редактором, мы устранили, особо не оговаривая эти обстоятельства. В ряде случаев в редакторских примечаниях мы сочли полезным и интересным добавить сюжеты из новых переводов, выполненных современными исследователями. К изданию также прилагается отечественная библиография по всему кругу тем, затронутых А. Кестлером.»
Итак, редактор говорит: «В Приложении IV дается полный перевод знаменитой книги арабского дипломата X века Ахмеда ибн Фадлана (изданный А. П. Ковалевским в 1956 г.).» Что же мы обнаруживаем там?
(Цитируется по Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Статьи переводы и комментарии. Харьков, 1956.)
«Это – книга Ахмеда ибн Фадлана ибн ал-‘Аббаса ибн Рашида ибн Хаммада, клиента правителя правоверных, а также клиента Мухаммеда ибн Сулеймана, Хашимида, посла ал-Муктадира к царю славян, в которой он сообщает о том, что он сам наблюдал в стране тюрок, хазар, русов, славян, башкир и других [народов] по части различий их вероучений, сведений об их царях, их положении во многих делах.
Сказал Ахмед ибн Фадлан: когда прибыло письмо Алмуша сына Шилки йылтвара, царя славян, к повелителю правоверных ал-Муктадиру, в котором он просит его о присылке к нему кого-либо, кто наставил бы его в вере. Преподал бы ему законы ислама, построил бы для него мечеть, воздвиг бы для него кафедру, чтобы он установил на ней его [халифа] имен хутбу в его [собственной] стране и во всех областях его государства, и просит его о постройке крепости, чтобы укрепиться в ней от царей, своих противников [речь идёт о защите от царя хазар], -- мне было дано согласие на то, о чём он просил. Посредником в этом деле был Назир ал-Харами. А я был уполномочен для прочтения ему [царю] письма и вручения того, что отправлялось к нему [в качестве подарков] и для надзора за факихами и муаллимами.<…>»
Ковалевский в этом тексте ставит слово «славян» в кавычки, которые я опустил здесь. И без кавычек текст выглядит поистине странным. Далее в своём рассказе Ахмед ибн Фадлан именует ещё и так: «царь йылтывара, царь булгар», и тогда становится понятным, что речь идёт о народе, который нам сегодня известен как татары.
Думаю, что ибн Фадлану не было нужды употреблять кавычки, поскольку полученное в Багдаде послание-приглашение должно было ясно идентифицировать отправителя, а значит – речь всё-таки шла о царе славян.
Поразмышлять о принадлежности татар к славянам может иметь смысл ещё и потому, что внешним обликом своим они скорее европеоидного типа, нежели чем монголоиды (скуластость, монгольское веко, косой разрез глаз, низкий прямой нос). Разумеется, тысячелетие активного смешивания с монголоидами и нахождение под мусульманским влиянием не могло не отразиться на их внешнем виде, но…
Вот что замечает современный казахский автор Бигуль Жетписбаева в книге «Древнетюркская литература» (Жетписбаева Б. А. Древнетюркская литература: учебник. – Алматы: «Юридическая литература». 2007.):
«После разгрома сакского государственного объединения в III в. до н.э. на авансцену исторической арены в центральной Азии вышли племена ярко выраженного монголоидного облика, получившие известность под названием гунну (сюну, хунну).<…>
На юго-востоке Европы гунны появились в 70-х гг. IV в.<…>
И вот мы сталкиваемся с такой вот проблемой: скифы (или саки) считаются у современных казахских исследователей тюрками. Гунны тоже. Расовый тип у них разный. И письменность разная (см. там же) (скифов вообще принято относить к иранцам, насколько я понял по Лигвистическому словарю):
«Культурная жизнь скифо-сакских народов находилась на высоком уровне развития. Они имели собственную письменность. Наглядным примером тому могут служить письмена, высеченные на дне серебрянной чаши, найденной в Иссыкском погребении «золотого воина». Надпись состоит из 26 знаков, схожих, как полагают исследователи, с древнегреческим и арамейским письмом. Надпись на сей день не расшифрована, хотя учёными предпринимаются попытки раскрыть, разгадать его содержание.<…> В настоящее время ясно одно: среди сакских народов функционировала доступная для всех слоёв письменность<…>»
Какая-то сплошная загадка эти тюрки! С мусульманством, в виду его исторической молодости и обилия источников всё более-менее ясно, а вот со славянами и тюрками – не совсем.
И письменность у гуннов была своя, кстати. Не та, что у скифов (там же) :
«Находка в 1982 году на территории Монголии близ горы Бабалы (Овгонт) в гуннском погребении круглой золотой пайцзы (знак родовой или сословной принадлежности) в виде медальона с изображением мужской головы и рунической надписью вокруг головы также говорит о существовании ещё в ранний период у гуннов письма со слоговым алфавитом. Расшифровка надписи, гласящей «Посла ой-сенгира пайцза» («Пайцза каганского посла» - «Ой сенгiр елшi ыты») позволяет сделать выводы по следующим параметрам: во-первых, государственным языком гунннов был тюркский, во-вторых, высший гуннский титул, зафиксированный в китайских хрониках как «шаньюй», имел собственно тюркское определение – «ойсенгiр», означавшее понятие «высший», «высокий» (в казахском языке слово «сенгiр» используется с тою же семантикой по сей день), <…>
Данное письмо со слоговым алфавитом, названное впоследствии руническим, гунны «захватят» с собой в миграцию, в Европу, куда они будут вынуждены переселиться в результате распада империи в конце I в. до н.э. Прославившись героическими деяниями, они образуют здесь западно-гуннское государство. Осваивая новую родину, «западные» гунны повсюду в местах своего пребывания оставят следы этого письма. Поэтому знаки древнетюркской письменности исследователи позднее будут находить в различных уголках Европы – на сосудах, оружии, стенах различных построек, бумаге и т.д.»
А вот ещё интересная цитата в главе о гуннах:
«Уже в те далёкие времена стиль жизни, быт, облик прототюрков вызывал повышенный интерес у пограничных народов, что нашло отражение в их художественном творчестве. Первые упоминания о них, об их участии в сражениях с арийскими племенами содержатся в священной книге зороастризма «Авеста». Первый же образ жителя степи фигурирует во всемирно известном эпосе «Гильгамеш» («О всё видавшем»). Это образ Энкиду, «в степи рождённого», «горами взращенного». Друга и соратника главного героя эпоса, правителя Урука Гильгамеша.»
И ещё раз о тюрках:
«Касаясь термина «тюрк», известный учёный С. Г. Кляшторный пишет: «Во второй половине VI в. термин «тюрк» впервые фиксируется источниками и получает широкое распространение.
Согдийцы передавали его как турк, согдийское множественное число – туркут, (tr”wkt. Согласно Бугутской надписи 582-583 гг., найденной в Монголии – Б. Ж.), «тюрки». Согдийскую форму (во множественном числе) заимствовали китайцы (туцзюе – тюркют), так как первоначально дипломатические и письменные сношения между тюрками и Китаем осуществлялись при посредстве согдийцев и согдийского письма (справка из ЛЭС -- мёртвый язык сев.-вост.группы иранских языков.<…>Три разновидности согдийского письма восходят к арамейскому прототипу (см. Западносемитское письмо)). Вслед за этим термин тюрк фиксируется византийцами, арабами, сирийцами, попадает в санскрит, различные иранские языки, в тибетский.
До создания каганата слово «тюрк» означало лишь союз десяти (позднее двенадати) племён, сложившийся вскоре после г. на Алтае. Это значение сохранилось термином и в эпоху каганатов. Оно отражено древнейшими тюркскими текстами в выражении тюрк бодун; слово бодун как раз и означает совокупность, союз племён (из «бод» племя), народ, состоящий из отдельных племён. Ещё в середине VIIIв. Источники упоминают «двенадцатиплемённый тюркский народ». Этим же словом обозначено и государство, созданное собственно тюркским племенным союзом – Тюрк эль» (Кляшторный С. Г., Султанов Т. И. Казахстан. Летопись трёх тысячелетий. – Алма-Ата, 1992).
По некоторым предположениям, термин тюрк первоначально имел более узкую семантику, означая понятие «сильный», «мощный», затем он послужил номинацией привилегированного слоя тюркских племён и лишь позднее обрел широкий смысл и «стал обозначать принадлежность различных кочевых племен к державе, созданной тюрками. Так его употребляли византийцы и иранцы, а иногда и сами тюрки.
Последнее значение термина получило дальнейшее развитие у арабских историков и географов в IX-XI вв., где слово турк появился как название группы народов и языков, а не название какого-либо одного народа или государства… Именно в арабской научной литературе возникло общее понятие о генетическом родстве языков, на котором говорили тюркские племена, и генеалогическом родстве самих этих племён» (там же).
Таким образом, на протяжении первого тысячелетия нашей эры огромная территория планеты была населена тюркскими народами, объединёнными в высокоразвитые государственные державы. Как писал изумлённо один из китайских летописцев Сюань Цзань, в какую страну не ступишь, всюду – тюрки. Поэтому исследователи вполне оправданно назвали этот период древнетюркской эпохой.»
Что о славянах писали китайцы той эпохи, интересно?
Узнать это, наверное, почти невозможно, ввиду недоступности древних архивов:
«<…>В цинскую эпоху история отношений {китайской}империи с государствами Западного края писалась на основани документов, хранящихся в дворцовых архивах, а также хранилищах различных ведомств. Была проделана большая работа с оригинальными документами, проведена их систематизация, в результате чего были составлены различные хронологические и тематические сборники документов. В отдельных исследованиях приводились обширные выписки из них, отвечающие замыслам их авторов и иллюстрирующие либо подкрепляющие их доводы. С падением династии Цин и образованием Китайской Республики учёные лишились возможности работать непосредственно с документами, а исследования предыдущих эпох были канонизированы.
В новейшее время почти до конца XX столетия основу исследований в КНР составляют документы, изданные до Синьхайской революции 1911 года. Эти документы в процессе подготовки сборников зачастую подвергались значительной обработке: сокращениям, купюрам, порой их содержание просто пересказывалось.» (Клара Хафизова Казахская стратегия Цинской империи. – Алматы: И.д. «Таймас», 2007).
Отредактировано aqua-rus (11-12-2008 21:03:57)
Пойте просто так :jumping: 
.